В дохристианскую эпоху на протяжении многих ее веков пытливый ум человека не на миг не переставал производить попытки прорыва своей мысли «через терния к Звездам», через узко — 3емное к необъятно – небесному. В течение всего этого времени она находилась в состоянии непрестанного и настойчивого поиска Той Истины, от Которой сама себя отгородила целым пантеоном вымышленных ею богов и идолов, суеверий и предрассудков…
И поиск этот не был совсем уж лишен каких — либо успехов. Об этом свидетельствуют многие яркие представители античности, Гераклит, например, создавший учение о Логосе как мировом Разуме, «в Евангелии от Иоанна Богослова, — пишет прот. Василий Зеньковский, — Сын Божий именуется Логосом. Термин этот был одним из самых давних и самых распространенных терминов в античной философии…» (1); или Анаксагор, сформулировавший учение о мировом уме и мн.др.. Т.о. рациональные порывы ума в направлении истины все-же имели место в данный исторически период, ведь «если язычество не имело прямых откровений свыше, то все же и ему были открыты, или, по крайней мере им предчувствовались, многие истины, в полноте и ясности данные христианством в Откровении» (2). Однако все подобные достижения являлись лишь предельно максимальным результатом столь продолжительного поиска.Т.о., человеку этого времени, «не знающему Откровения свыше, все же многое было «открыто»… ему были доступны многие истины, — но он (ПГ) не знал, где источник того света, который светит их сознанию» (3). Человек так и не узнал Бога, в поле зрения его сознания оставалась лишь Его слабая тень — те Его проявления, которые в этом историческом периоде так и не были преодолены разумом человека. «Философские системы языческой древности не содержали в себе достаточной силы, чтобы окончательно порвать с натурализмом, душа язычника не могла «вырваться из рокового воспаленного круга бывания, чтобы достичь чистого бытия» (4). Бог, поэтому, в сознании древнего человека оставался лишь только желанным и искомым. Следствием чего явилась тенденция апофеоза этих проявлений, пользующихся большим доверием, в силу их видимости, осязаемости, а так же непосредственной близости жизни и быту.
В данных обстоятельствах особый интерес вызывают те последствия, которые обнаружили себя в ходе истории. Последствия, ставшие результирующей отсутствия знаний о едином личностном Боге, связи с Ним, и, которые соответственно проявили себя в различных сферах бытия человека. Каковым человек был без Бога в своих религиозных, моральных, культурных и бытовых проявлениях в этот исторический период?
Собственно, ответ на данный вопрос должен разъяснить меру уклонения без-Божного общества от норм своей человеческой природы — своего естества, своей «очеловеченности». Поэтому, в первую очередь необходимо определить, что является этой нормой для человека как личности обладающей разумом и свободой воли, — нормой его бытия. Решение поставленной задачи содержится в самом опыте человека.
Стоит заметить только, что любая деятельность каждого без исключения человека имеет своей целью максимальное достижение всего того, что вполне исчерпывается понятием «благо». Комфорт, удобства, красота, любовь, счастье — ни этим ли всем каждый человек желает быть обладателем!? Блаженство — именно этого состояния жаждет душа всего человечества, и ей не свойственно не искать для себя добра, не желать его. Но ведь это «благо», «добро», то есть стремление к нему — непрерывно, бесконечно. Достигнув одной цели, человек задается другой, третьей… Он не может удовлетвориться достигнутым, — это стремление вечно. А все, что относится к категории вечного, чуждо разрушительному, так как последнее с необходимостью приводит к концу. Все приводящее к концу называется злом. Зло разрушительно. Но человек стремится к бесконечному благу, которому противопоставлено разрушительное зло.
Следовательно, нормой человеческого бытия является благо, добро, блаженство, — все чуждое разрушительному. Человек ищет блага, стремится к нему, зачастую не осознавая и не замечая в себе этой врожденной тенденции. Он боится боли и не согласен с фактом собственной смерти. Он способен к любви не по необходимости внешней или внутренней, а в силу свойства его души, природы. Он любит, и это – неотъемлемое его человечности. Напротив, не любить — ему несвойственно, поскольку такое состояние мучительно. Все противоположное любови: презрение, зависть, ненависть и порождающаяся этим вражда вызывает в человеке страдание, мучение, угрызение, своей силой по сути разрушающие его духовно — телесное здоровье и ускоряющие смерть.
Итак, человек предназначен к благу, и это – норма его бытия. И если в мире в межличностных отношениях преобладает зло, то этим, лишь подтверждается его «несвойственность» человеку, поскольку, несмотря на свою мощь, оно оказывается бессильным разрушить остатки добра. Значит, с одной стороны, добро сильнее и за ним стоит Нечто более Могущественное, с другой, — могущество зла небесконечно, и, поэтому оно — временное явление. Из этого следует, что добро превосходнее, и наиболее устойчивее в своей жизнеспособности. Значит, оно имеет созидающее свойство. А все созидающееся вечно. Вывод: человек — ЧЕЛОВЕК, когда он благ, благо — его норма и в своем существовании он бесконечен как бесконечно и благо.
И, здесь, важно отметить, что сам процесс бесконечного стремления человека к достижению блага делает необходимым признание наличности Идеального Блага, или — Абсолютного Блага, поскольку, во – первых, сила любого стремления обусловлена чувством некоего «недостатка», «изъяна», («Творец наш…устроил так, чтобы недостаток необходимого вел к упражнению…возбуждал к деятельности» (5), с одной стороны, во-вторых, глубинной интуицией, или даже, внутренним убеждением в существовании реальной «Возможности» восполнить этот «недостаток», — с другой. Абсолютным же Благом может быть только Бог (поскольку неабсолютное не может быть Богом). Следовательно, нормой жизни человека, его взглядов и поведения – его подлинной «человечностью», является Благой Бог.
«Религиозный инстинкт» — неотъемлемое человека
Так и не узнав и не рассмотрев сквозь тусклое стекло преданий предков именно этого Бога, человек древности тем самым уклонился от Него как от собственной нормы личного бытия и лишился, таким образом, собственного человеческого облика и подлинного достоинства. В его сознании Бог оставался, однако, только лишь как желанный Идеал, вечно влекущий к Себе его глубокое приглушенное внутренне-присущее и неистребимое чувство — чувство Благого Любвеобильного неравнодушного Бога. «Человек первобытных языческих времен,- пишет Лев Александрович Тихомиров, -…хотел, чтобы Бог был благ и справедлив, и обращал молитвы в этом направлении к таким богам, которые не давали ему никакого основания рассчитывать на подобные в них качества… тоскуя об ином, благом Боге, о котором жило смутное предание и о котором говорило сердце человека, — люди под давлением культa cил природы выращивали мрачное средостение между собою и этим Богом. Боги природы скрывали собою и величие Божие, и Его любовь, и все Его благое существо, рождали и укрепляли мысль о том, что высшие силы мира не имеют ничего общего с нравственными чувствами человека» (6).
Бог, как Личностное, Единое Существо с присущим Ему фундаментальным свойством – Благости, был, таким образом, сокрыт от сознания древнего человека за зановесом искусственно вымышленных им богов.
Данное явление, которое предельно изумляет даже обычное здравомыслие своей алогичностью и примитивностью, в подходе к созданию именно такой формы религии древним человеком, тем не менее, заслуживает особого внимания. Бесспорно, что верить в плод собственных фантазий, при этом, обожествляя их и поклоняясь им, — факт, относящийся к категории глупого и бессмысленного. Хотя бы лишь только потому, что любое чествовние, обожествление и поклонение, — не является еще религией в полном определении данного понятия, поскольку одними из необходимых условий ее появления являются: во – первых, — «Исповедание духовного, совершенного, разумного, личного начала – Бога, являющегося Источником (Причиной бытия всего существующего, в том числе человека, и всегда активно присутствующего в мире» (7), во — вторых — возможность и необходимость духовного единения человека с Богом.
Однако, вместе с тем, данный факт обнажает одну, но очень важную проблему, по своему существу глубоко значимую для каждого разумно-свободного существа. Это — вопрос веры: почему, вообще, человек не может не верить? Ведь постепенно забывая единоличностного Бога, о Котором, как о Творце всего сущего напоминали только лишь предания предков и которые уносились все дальше и дальше в глубины прошлого, все более старевшие и стававшие менее понятными; и, даже, в какой то мере насильно принуждая себя забыть о нем, силясь создать при этом то средство, которое заменило бы в его жизни место забываемого им Бога,- суррогат: цивилизацию, культуру, искусство, музыку и другие развлечения (не необходимые)…
Тем не менее, в сердце древнего человека не на миг не переставал бить ключом источник живой веры, действовать, т.с., врожденный религиозный инстинкт — мощная потребность верить в Высшее и Абсолютное, — инстинкт, который целеустремлял его сердце и ум, влек своей неиссякаемой силой к поиску Предмета, который бы успокоил и удовлетворил его религиозную потребность.
Выход из монотеизма, обусловившийся забвением «Бога предков», таким образом, не развился до вырождения и полного иссякания веры в душе человека. Он не стал атеистом, даже при благоприятных для рождения этого явления условиях и обстоятельствах. Его неистребимый религиозный инстинкт поменял лишь предмет своего верования, повергнув человека в бездну политеизма (многобожия). Давайте и коснемся, поэтому, вопросов веры и неверия, столь актуальных не только для человека прошлых поколений, но и для всего человечества, как настоящих, так и будущих веков. (Читать статью полностью)
Комментариев нет:
Отправить комментарий